Несколько лет назад я сидел в славном питерском кафе, разговаривая со своими друзьями – милыми, мягкими, интеллигентными людьми. Пришлось к слову, и я вспомнил, что недавно перечитывал роман Ремарка «Возлюби ближнего своего». В двух словах: «в романе описывается трагедия еврейского населения Германии — их считают третьим сортом, увольняют с работы, лишают прав, изымают документы и высылают за границу. Огромные армии эмигрантов вынуждены покинуть родину и искать пристанища за границей. Резко увеличившийся приток эмигрантов в странах Европы ведёт за собой ужесточение мер по борьбе с нелегальным населением. Люди вынуждены скитаться из одной страны в другую, прятаться от полиции. Получить вид на жительство — зачастую невозможная задача, ещё тяжелее получить разрешение на труд». А потом я провел параллель между еврейскими эмигрантами 30-х годов прошлого века, и нелегальными эмигрантами, гастарбайтерами и мигрантами двадцать первого столетия. Я подвергся страшнейшей обструкции со стороны своих собеседников. Мягкие, культурные интеллигенты превратились в злобных, брызжущих слюной гарпий, поливающих потоками отборной площадной брани этих «черножопых», которые и рядом «срать не садились» с несчастными еврейскими эмигрантами.
А я считаю, что параллель абсолютно легитимна. Как и евреев в 30-е годы, система превращает современных незаконных эмигрантов в бесправных скотов, рабов, источник дохода для криминальных структур. Их можно обворовывать, убивать, селить по сто человек в маленькой квартире в доме, который идет на капремонт, короче, пользоваться их угнетенным, зависимым положением.
А еще их можно использовать для выпуска пара у населения своей страны. Можно представить чужаков, как источник всех бед и переключить на них всю ненависть, неудовлетворенность и раздражение толпы, вызванные неразумными действиями собственного правительства, экономическим кризисом и перманентными нарушениями гражданских прав этой самой толпы.
Чужаки не ангелы, и они, безусловно, мешали, и будут мешать коренному населению – своими обычаями, верованиями, традициями и праздниками. Своим обозом, состоящим из проституток, бандитов, насильников, наркоманов и воров, тем самым черным обозом, который всегда будет тянуться за тружениками, в поте лица зарабатывающими хлеб для себя и своей семьи.
Решить проблему можно двумя способами. Первый – жесткая эмиграционная политика, депортация незаконных гастарбайтеров, требование к гостям неуклонно следовать традициям и законам той страны, в которой они живут и ужесточение полицейского воздействия на структуры и организации, жирующие на незаконной эмиграции. Если посадить каждого сотого прораба, нанимающего на работу незарегистрированных, незаконных эмигрантов, повальное нарушение закона будет остановлено. По крайней мере, это нарушение не будет настолько глобальным.
И, второй, выделить под житьё этнических масс определенные зоны проживания – заброшенные деревни, например. В Нью-Йорке есть Гарлем, Чайна-Таун, Брайтон-Бич – и ничего, китайцы, черные, евреи, которые не хотят интегрироваться в англо-саксонскую культуру могут прожить в этих гетто всю жизнь, так и не начав говорить на английском языке, при этом, не особо напрягая жителей Манхеттена.
Но, в любом случае, выгоняя чужаков, или ища возможность мирного сосуществования с ними, или действуя одновременно в обоих этих направлениях, к людям нельзя относиться как к животным. Все мы человеки, и все мы рабы обстоятельств.
И все мы хотим жить.
Был такой замечательный историк Лев Гумилев, который написал в свое время труд: «Этногенез и биосфера Земли», в котором ввел в обращение слово пассионарность. «Пассионарность — избыток некой «биохимической энергии» живого вещества, порождающий жертвенность, часто ради высоких целей. Пассионарность — это непреодолимое внутреннее стремление к деятельности, направленной на изменение своей жизни, окружающей обстановки, статуса-кво. Деятельность эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни, счастья современников и соплеменников. Она не имеет отношения к этике, одинаково легко порождает подвиги и преступления, творчество и разрушение, благо и зло, исключая только равнодушие; она не делает человека героем, ведущим толпу, ибо большинство пассионариев находятся в составе толпы, определяя её потентность в ту или иную эпоху развития этноса».
Гумилев определяет пассионарность, как некую генную мутацию, которая влияет на активность этноса в общемировом перераспределении зон влияния и территорий. У диких народов, не обремененных гуманистической этикой и лишними знаниями, пассионарность выше нормы, что заставляет их агрессивно завоевывать новые владения. Цивилизовавшиеся же этносы теряют потенцию, их пассионарность падает ниже нормы, ведя к лени, разнеженности, избалованности и пассивности. Как понятно, этнос с высоким уровнем пассионарности сжирает субпассионарный этнос, поскольку тому лень защищать свои интересы. Я думаю, что косвенным показателем уровня пассионарности этноса, является среднестатистическое количество детей в семье – поскольку, чем больше детей внутри этноса, тем агрессивнее его суть, ибо новые люди требуют новой, значительно большей территории для проживания.
То, что мы видим в современном мире, является взрывом пассионарности, очередным толчком, который должен поменять современный порядок устоев и вещей. Изнеженная христианская европейская цивилизация (как и ее ожиревший ребенок, Соединенные Штаты Америки, вместе с Россией - Alter ego Европы) - должна быть сожрана в рамках этой теории, что сегодня подтверждается повсеместной экспансией новых варваров – азиатов и исламистов.
Сделать ничего нельзя – исторические процессы это вам не кот чихнул. Поэтому, срочно начинаем учить китайский и арабский языки. Пока не началось…
Цитировать | Вниз
|
