Вот что подумалось. Во времена 1-го и 2-го Храма в древней Иудеи существовал обычай жертвоприношения. Была, например, т.н. Мирная жертва или Шламим. Она «приносилась из крупного скота — быков (волов) или коров, или из мелкого — овец или коз. Ритуал был похож на ритуал принесения жертвы всесожжения, с той лишь разницей, что сжигалось не все животное, а только его жир, то есть лучшее от жертвы. Священник получал от жертвы грудь и плечо. После того как Господу было отдано самое лучшее, начиналась трапеза, во время которой жертвователь и его родственники ели мясо жертвенного животного (Лев.7:15). Эта совместная трапеза была одновременно радостным праздником примирения (ср. Пс.22:5; Лк.15:23) в Доме Божьем (Втор.12:5-7), символом восстановленного общения с Богом» (ВИКА).
Последнее жертвоприношение произошло в Иерусалиме, осажденном римлянами в 70-м году н. э., незадолго до разрушения Второго Храма. В новом, реформистском иудаизме, жертвоприношение было отменено, но весь народ Израиля, вот уже две тысячи лет продолжает ублажать Божьи ноздри волшебными запахами горящего жира самых разнообразных животных.
В любой праздник или выходной над лесами Израиля в небо поднимаются столбы густого шашлычного смога. Только ленивый в субботу в Израиле не жарит мясо. Это давно превратилось в национальный спорт. Думаю, что на земле Сиона нет семьи, у которой в кладовке не стояла бы пара-тройка мангалов и пара-тройка мешков с углем - так, на всякий случай. На следующий день после Дня Независимости Израиля, когда все израильтяне традиционно разбредаются по лесам и паркам страны, у тебя не спрашивают, что ты делал на праздник, а спрашивают, «где ты махал», подразумевая раздувание углей под барбекю.
И теперь, сложив несколько деталей этой мозаики, можно предположить, что смысл жаренья мяса на открытом огне или тлеющих углях не только, или даже не столько в насыщении людских компаний, собравшихся потусоваться в лесу, но и в традиции жертвоприношения, в неосознанном желании человека ублажить Бога.
Люди сыты и умиротворены, Бог доволен, плохо только священникам, которым теперь не достается грудь и плечо жертвенного животного, да самим животным, которым, впрочем, и так было бы плохо.
Что же до священников, то, как мне кажется, без их бормотания всем стало проще – и людям, и Богу.
Цитировать | Вниз
|
