Первое, что я почувствовал, ступив на землю древней Греции, это страстное желание спать. Глаза слипались сами собой и всю дорогу до гостиницы я провел в совершенно замечательной полусонной неге, рассматривая скалы и оливковые рощи сквозь полуприкрытые веки. Кстати, водитель автобуса был, пожалуй, единственным греком, с которым мне посчастливилось повстречаться. В гостинице, в ресторанах, в барах, в прокате автомобилей работают люди всех языков и стран, но только не греки. Оказалось, что коренное население Греции не очень любит работать. Похоже, что это не просто лень, а наследие старины глубокой.
У Михаила Гаспарова я прочитал следующее:
«Жители города Тарента хвастались, что у них праздников больше, чем дней в году. Афиняне были скромнее: у них в году было около 50 праздников, и занимали они в общей сложности около 100 дней.
В Аттике было примерно 300 тысяч жителей, но полноправных граждан — таких, которые голосовали в собрании, заседали в совете и суде, бесплатно сидели в театре, — из них была только одна десятая часть. Остальные были метэки, женщины и рабы.
Слово «метэк» значит «сосед по жилью». Так назывался гражданин одного города, постоянно живущий в другом. Обычно это были ремесленники и торговцы, люди деловитые и хозяйственные. У себя на родине «заниматься таким трудом было стыдно: свободному гражданину приличным считалось или воевать, или управлять государством. А на чужбине их труду были только рады: купить землю или дом они не имели права, но снять мастерскую, завести орудия, приобрести рабов — сколько угодно. Государство собирало с них налог и богатело, а в военное время они сражались в одном строю с гражданами. Если раб выкупался на волю и становился вольноотпущенником, то и он жил в городе на положении метэка — как подданный, но не как гражданин».
У древних греков к работе было весьма презрительное отношение. Скульпторов, например, восхваляли, ими гордились, но смотрели на них с прищуром, считая людьми второго сорта, поскольку тем приходилось ваять собственными руками.
Кстати, математика была в чести, ибо была результатом размышлений, продуктом чистого разума, физика же была в загоне, ведь для создания физического опыта или модели требовалось опускаться до ручного труда. Поэтому Архимеда считали чудаком, который, будучи докой в математике и геометрии, в свое удовольствие строит всякие забавные машинки. Мнение жителей Сиракуз изменилось после того, как римский флот был потоплен с помощью хитроумных катапульт, созданных по чертежам Архимеда, но было поздно – Архимеда убил римский пехотинец, а Сиракузы пали.
 «В 212 году д.н.э. Сиракузы осадил лучший римский полководец — Марцелл. Когда римляне начали осаду, Архимед построил для сограждан небывалые военные машины. Это были катапульты, метавшие камни на неслыханные расстояния; это были подъемные краны с крючьями, которые дотягивались до римских кораблей и топили их в гавани. В греческих мифах был сторукий гигант Бриарей; «Бриареем от геометрии» называл Архимеда Марцелл. А солдаты Марцелла в ужасе разбегались, когда над стеной показывалась любая веревка или бревно: «Это Архимед выдумал новую машину на нашу погибель!»
Наконец Сиракузы пали. Началась резня и грабеж. Римский воин ворвался к Архимеду. Тот сидел в саду и чертил тростью по песку круги и треугольники. Он поднял голову и сказал солдату: «Не наступи на мой круг». Воин понял, кто перед ним, и хотел отвести ученого к Марцеллу. Архимед сказал: «Погоди, я только кончу решение». Солдат не привык к таким ответам: он зарубил ученого.
На могиле Архимеда по его завещанию вместо памятника было поставлено изображение цилиндра с вписанным шаром и начертано открытое им отношение их объемов — 3 : 2. Полтораста лет спустя, когда в Сицилии служил знаменитый римский писатель Цицерон, он еще видел этот памятник, забытый и заросший терновником».
Цитировать | Вниз
|
