ВСЁ ПРОСТО

                                                              ИСКУШЕНИЕ.

       - А где же ребёнок?

– Какой же я – жеребёнок?  Не жеребёнок  я!     Я же –ребёнок!!                                                                                                                                                                                                           

 Жил–был на белом свете  не плохой, в общем-то,  мальчик: не злой, не жадный и не вредный, даже драться не любил. Но драться приходилось часто, потому что имечко у него было убийственное – ЖАДИМ, в сокращённом виде и того хуже – ЖАДИК. И фамилия под стать – Падлов. Наградил его таким фамильно – именным  «счастьем» папашка единокровный – сволочь по жизни, шифровальщик по призванию. Обозвал ребёнка непотребно и растворился в пространстве, как утренний туман. Мама объясняла, что папа – разведчик и отъехал на задание. Жадик всё ждал, что родитель вернётся из подполья и переименует, но время шло, а ситуация не менялась. Мало того, мальчик, наконец, узнал, что его «выдающееся» имя переводится на родной язык как Жизнь Активно Доказывает Идеалы Марксизма (Коммунизма в уменьшительно – ласкательном варианте). Фамилия, увы, в переводе не нуждалась.  Со временем Жадик понял, что жить с таким «клеймом» незаметно не получится. Дразнили его вовсю и не только дети, но даже их родители. Так Жадик понял, что мир жесток и надо как-то защищаться. Но соответствовать своей фамилии не хотелось и он никогда не бил первым, только старался давать сдачи. Так и ходил с фингалами и гордым прищуром, за который его окрестили ещё и «китайским пчеловодом». Помощь пришла с неожиданной стороны. К маме стал всё чаще захаживать дядя Боря, которого она почему- то ласково называла террористом. Жадик решил, что тот  тоже, наверное,  подпольщик, поскольку они с мамой часто запирались в другой комнате и там подолгу о чём–то секретничали. Когда секреты заканчивались, «террорист» с довольным видом приходил на кухню и, пока мама мылась в душе, учил Жадика приёмам рукопашного боя, без которого в разведке никак не обойтись. «Главное в схватке с врагом -  говорил он -  оставить его в дураках: уходи с линии атаки и бей по тылам». Этот урок Жадим усвоил на всю жизнь и часто применял, да так успешно, что «бить по тылам» иногда уже не имело смысла.

    То ли от природы, то ли по наследству от героя-разведчика ему досталась феноменальная реакция и обезьянья ловкость. В футбольных воротах ему не было равных.  Притупившееся в потасовках чувство страха переродилось в азарт, что заставляло Жадика самоотверженно бросаться на мяч и вовремся удирать с линии атаки. Так, благодаря  футболу, Жадима стали уважать и  обидные кликухи со временем звучали в  его адрес всё реже и реже. И вот однажды к ним во двор зашёл попинать мяч главарь местной шпаны по кличке Зёма. Его  боялись  и он делал на поле что хотел: ставил подножки, бил по ногам всех без разбора, у кого был мяч. Вдруг он заметил в воротах Жадика, который был на тот момент  раза в два младше и меньше его, и обомлел: «Эй, пацан! Ты чё решил умереть маленьким? Вали с ворот, ща Зёма пендали пробивать будет.  Пусть Длинный встанет!» Жадим понял, что его час пробил. «Теперь или никогда»- решил он и, сплюнув сквозь щель в зубах, сказал: «Спорим, больше двух из десяти не забьёшь?» Урка обалдел от такой наглости и оглядел окружающих. Все поспешно отводили глаза, стараясь не попасть под раздачу, но Длинный, которому светило самому встать в ворота, отважно пролепетал: «Зёма, он, в натуре, зыконско стоИт. Бей своим коронным, не жалей!» «Падла длинная!» - подумал Жадик. Он знал, что у блатного удар пушечный, но, как говорится, назвался груздем… Время пульсировало, как кровь в висках. Оно то сжималось в мгновение, когда раздавался хлёсткий звук удара по мячу, то тянулось, как вечность, пока, отбив очередной удар, Жадик, шатаясь, поднимался на ноги и смотрел, как озадаченный Зёма долго устанавливал мяч на линию. Так всё повторялось раз за разом и конца этому кошмару не предвиделось. Грозный Пахан раскраснелся, раздухарился и превратился в обычного азартного пацана, который мечтает лишь о том, чтобы доказать всему миру, что он самый крутой, самый ловкий, самый сильный человек на свете и горе тому, кто в этом усомнится. Не известно, чем бы всё закончилось, если бы Зёма не выдал свой коронный кручёный уходящий удар «щёчкой». Жадик прыгнул, оттолкнувшись из последних сил, и уже в воздухе понял, что  не возьмёт его. Время вновь будто бы остановилось.  Мяч, медленно вращаясь, чиркнул по пальцам и нехотя вплыл в девятку. Что было дальше,  Жадик помнил смутно. Слышал, как Зёма несколько раз назвал его Яшиным, как оживлённо галдели пацаны и, осмелев, обступили их, видя, что гроза миновала. Когда Жадим пришёл в себя, то обнаружил, что они с Зёмой остались одни и тот в изысканных выражениях на матерной фене говорит ему комплименты и обещает полное покровительство на всей Петроградской стороне. Жадик понял, что теперь его зовут Яшин и с этого дня он неуязвим. Голова кружилась от перспектив. В ней уже роились планы мести всем, кто когда-либо унижал его  и ставил фингалы почём зря. Неожиданно он заметил, что между ними лежит мяч, который родители Длинного привезли из ГДР. Он был предметом зависти и вожделения для всех пацанов.  Сколько раз Жадик сам, стоя в воротах,  сжимал в руках это блестящее кожаное чудо с эмблемой UEFA  и млел от восторга. Но каждый раз Длинный, чтобы показать, кто здесь главный, неожиданно забирал мяч и уносил его с собой. Проследив за взглядом, Зёма похлопал Жадика по плечу и великодушно изрёк: «Бери, Яшин, теперь он твой. Длинный его не заслужил». Голова у мальчишки пошла кругом. Жизнь изменилась в одно мгновение и, казалось, обрела смысл. Наставник продолжал вещать: «Мир принадлежит сильным, значит брать можно всё и у всех, кто этого не заслуживает». Зёма поднялся с земли, отряхнул штаны и протянул ему дымящуюся беломорину. Глядя в широкую спину удаляющегося авторитета, Жадик затянулся и чуть не потерял сознание. Папироса была с анашой. Подобрав мяч, он, шатаясь, поплёлся домой,  попутно размышляя о превратностях судьбы, сделавшей ему столько неожиданных подарков. Дома эйфория постепенно прошла и на душе стало пусто и тоскливо. Жадим вдруг понял, что дело совсем не в  мяче и не в минутной славе, а в том, что он сам не хотел ТАКОГО авторитета, какой был у Зёмы. И ещё он решил не мстить, вернуть мяч и больше никогда не брать чужого, потому что просто нельзя и всё. Потому что сам Яшин так никогда бы не поступил.                          

Ваш комментарий: