...
Я безусловно допускаю, что мне всё "привиделось". Что я предубежден, пристрастен и, в конечном счете, абсолютно неадекватен. И что вторые сутки я думаю о воображаемой победе над воображаемым врагом, которого никто ни разу не имел в виду.
Но есть шанс, что мне это не привиделось. Потому что исходно это всё-таки была "Русалочка" - едва ли не самая страшная сказка насквозь больного человека, наделенного всеми возможными психическими отклонениями, игралищем которых он был всю свою жизнь. Человека, всю жизнь боявшегося других людей, но всю жизнь от них зависевшего и потому - не оставлявшего их своими бесконечными домогательствами. Человека, патологически бездарного во всем, кроме одного-единственного жанра - своих так называемых "сказок", странную и болезненную жестокость которых отмечали очень многие, и которые, несмотря на это, по прежнему входят едва ли не в обязательный круг детского чтения во всем мире. А еще - я прошу обратить на это особое внимание - человека, страстно и, казалось бы, абсолютно безосновательно мечтавшего о славе всю первую половину своей жизни, и получившего эту самую славу в ее второй половине - да еще в таких количествах, которые оставили далеко позади все самые смелые его мечтания. Только славу - ни дома, ни семьи, ни достатка, ни здоровья ему так и не обломилось. Впрочем, ничего это он по-настоящему и не хотел, поскольку именно тщеславие было главной, непрерывно пожиравшей его страстью. Вас не настораживает такое неожиданное, ничем не мотивированное исполнение желаний, причем далеко не самых невинных? Меня настораживает и даже очень.
Впрочем, главное здесь не обстоятельства жизни - хотя и они весьма и весьма примечательны - а сами сказки. И дело даже не в бесконечной череде разнообразных "изуверств", вроде замерзших насмерть девочек, убитых походя бабушек, отрубленных ножек или отрубленных голов, которые погребают в кадках с цветами. Настоящий ужас состоит здесь в том, что психически больной человек, ничего не знавший о нормальных человеческих отношениях и никогда не пробовавший в них вступать, из раза в раз объяснял - и достаточно убедительно и доходчиво! - что эти отношения есть ни что иное, как бессмысленная и бесконечная садо-мазохистская игра, в которой сам "приз" по большому счету не имеет никакого значения. Кто-то его получает - как Герда или Элиза, кто-то нет, но не это главное. Главное, что человек, на них осмелившийся, обречен на невероятные и несоразмерные жертвы, которые он должен будет приносить с молчаливой кротостью. И что доказать свою любовь можно, только плетя рубашки из крапивы ночью на кладбище, или разгуливая босиком по тундре.
Разумеется, я не хочу сказать, что теми играми в "палача" и "жертву", которыми многие из нас заменили нормальные человеческие отношения, мы обязаны только Андерсену, но... Все мы читали эти сказки в детстве и многие из нас восхищались "героической самоотверженностью" их героев. И многие - если честно! - вспоминали о ней в далеко уже не детском возрасте, когда казалось, что стоит сплести двенадцать рубашек из крапивы - и чудо произойдет. А другие - нет, конечно, это были не мы! или, всё-таки, тоже - мы? - ждали, когда эти двенадцать рубашек сплетут ради них, а если их оказывалось всего-навсего десять или даже одиннадцать - уходили, разочарованно пожимая плечами...
P.S. Конечно, я понимаю, что перестать, наконец, давать детям читать Андерсена - задача практически неисполнимая. Образ "доброго сказочника", который будет учить детей "любви" и "самопожертвованию", слишком прочно засел в коллективном бессознательном.
Цитировать | Вниз
|
