Лето восемьдесят восьмого года. Демобилизация. За два года до этого сняли бронь со всех ВУЗов, кроме «корабелки» и «военмеха», и в армию забрили всех первокурсников, причем, включая хромых и хворых. Называлось это ленинский призыв. Видимо, Афганистан и Чернобыль требовали дополнительного пушечного мяса. Но, несмотря на все тяготы и лишения солдатской службы, мы все (или почти все) вернулись домой.
Наслаждаясь гражданской жизнью, я фланировал по подземному переходу станции метро Московская, когда мне навстречу вышел парень, показавшийся мне смутно знакомым. Мы встретились взглядами, и я понял, что он меня тоже знает. Обменявшись рукопожатиями, мы приветливо похлопали друг друга по плечу. Он спросил, когда я дембельнулся, а я поинтересовался, где он служил. Мы поговорили о повсеместном возрождении военной кафедры, куда заставят ходить и бывших армейцев (по слухам, нас собирались опять отправить в войска ещё на 2 года, но уже офицерами). Обсудили возможность поездки в колхоз от института, и единогласно решили, что лучше копать картошку, чем тупить на лекциях, поскольку за два года мозг полностью превратился в кость. Так мы трепались минут пять, пока я не спросил: «Слушай, а откуда ты меня знаешь?». Мой собеседник ответил, что уже некоторое время ломает голову над тем же самым вопросом. Оказалось, что мы совершенно не знакомы. Начав перебирать места учебы, работы и службы, районы проживания, спортивные секции и общих знакомых мы довольно быстро пришли к выводу, что наши жизни проистекали в параллельных плоскостях, без каких бы то ни было точек пересечения. Посмеиваясь, мы попрощались, и разошлись в разные стороны.
В 1988-м году в стране было несколько миллионов студентов, прошедших Советскую Армию. Несколько миллионов физически и эмоционально активных мужчин, думающих и чувствующих в унисон. Наши устремления, желания, кодекс чести, восприятие действительности и ощущение справедливости, интеллектуальный багаж и воспитание, социальный статус и финансовое положение были направлены по одному и тому же вектору, а скопление в университетских городах многократно усиливало нашу силу, в какой-то момент, превратив ее в критическую массу. Взрыва не могло не произойти.
Вскоре я, вместе с кучей таких же оболтусов, отказался ходить на военную кафедру, после чего ее отменили, а у меня целый семестр был свободный день в середине недели. Потом я не поехал на картошку, после чего скончались колхозы. А после сдал комсоргу группы комсомольский билет, после чего умер комсомол, за ним КПСС, а за ней и сам СССР.
Думаю, что министр обороны, товарищ Соколов, Сергей Леонидович (именно его подпись стояла на моем приказе о дополнительном студенческом призыве), осознал в какой-то момент всю необратимую катастрофичность своего решения призвать меня в армию. Уверен, что за эту ошибку он не раз кусал себя за локоть. А за другой локоть его кусал весь Центральный Комитет Коммунистической Партии Советского Союза.
Цитировать | Вниз
|
