В свое время, один мой родственник выдвинул теорию о химической природе ностальгии. Заключается она в том, что организм человека является набором химических соединений и микроэлементов, которые пополняются в процессе жизни из тех продуктов, жидкостей и воздушных смесей, которые, соответственно, ест, пьет, и вдыхает в себя конкретный индивид. Чем дольше человек живет на одном месте, тем больше он привязывается к нему телом, и, следовательно, и душой. Отрываясь от источника этих микроэлементов, человек испытывает тоску, которую и определяет, как тоску по Родине.
Подписываюсь под этой теорией. И хочу ее дополнить. Известно, что в течение семи лет, в человеческом организме меняются все клетки, включая клетки скелета. Т.е., если прожить более семи лет вдали от родных мест, то химический состав тела поменяется соответственно тем микроэлементам, которые человек будет поглощать в новой для него среде обитания.
Первые годы жизни в Израиле, когда я приезжал в отпуск в Питер, мое сердце сбоило, а дыхание прерывалось от глубочайших ностальгических чувств, когда я делал первый сладостный глоток питерского закопченного воздуха. Теперь же, после одиннадцати лет жизни на ближнем востоке, я просто задыхаюсь от смога Северной Пальмиры, вся еда кажется невкусной, а невская вода вызывает грустное желание попить минералки. Даже пиво не радует так, как когда-то.
Проблема в том, что до тех пор, пока ты ХИМИЧЕСКИ являешься частью чего-то целого, ты находишься в состоянии "свое не пахнет". Точнее так: "если я пахну так же, как и то, что вокруг, то окружающий запах мне не навредит". Ты видишь недостатки страны и общества, но они для тебя не являются КАТОСТРОФИЧЕСКИМИ. Ты можешь с ними мириться. Ты можешь играть в эту игру по этим правилам. Ты можешь многого не замечать и тосковать по своей Родине, находясь вдали от нее. Когда же химический состав твоего тела меняется, ностальгия постепенно затухает, а недостатки вдруг затмевают достоинства и положительные тенденции, которые, наверняка, имеют место быть.
Раньше, когда я не мог надышаться родным питерским воздухом, я не обращал внимания на огромное количество странных вещей. На повсеместное магазинное хамство, основанное даже не на твоих действиях или противодействиях, а исключительно на настроении продавщицы; на тучу бюрократов, которые начинают выполнять свою штатную работу только после получения взятки, а не получая оную, принимаются извращенно издеваться над человеком всеми доступными им способами; на врачей, которые ставят заведомо ложный диагноз, в надежде поживиться, и человек умирает, потому что другой врач ленив настолько, что не желает перепроверять уже поставленный диагноз; на стервятников, которые живут за счет чужого горя – на всех этих санитаров, могильщиков, гробовщиков и прочей шушере, которая вьется вокруг смерти и высасывает досуха родственников покойника, пока те оглушены несчастьем; на опойков, плавающих в собственных нечистотах посреди самых центральных улиц, через которых менты просто перешагивают, ломясь к какому-нибудь кавказцу, дабы проверить его регистрацию и на многое, многое, многое другое. Т.е. обращал, конечно же, только меня это не выбивало из колеи, поскольку я был частью этого. Химия моего мозга и моего сердца делало это для меня ДОПУСТИМЫМ. Я даже по этому немного скучал, живя в Израиле.
Теперь же, когда химия моего тела поменялась с болотной на пустынную, да еще и пиво стало горчить, я, вдруг, понял, что ностальгия окончательно прошла. Увы…
ноябрь 2010
Цитировать | Вниз
|
